70% тяжких и особо тяжких преступлений согласно российской статистике повторно совершают недавно освободившиеся заключенные. В Новороссийске же в 2012 году отбывать очередной срок отправились всего 4 процента бывших осужденных. Возможно потому, что их жизнь контролируют правоохранители.
За ними глаз да глаз
Чтобы узнать, не бедокурят ли по ночам недавно освободившиеся заключенные, корреспондент «НР» отправилась в рейд по Приморскому округу вместе с полицейскими. В разговоре с участниками рейда выяснилось, что это самый «веселый» район, где проживают уже отмотавшие не один срок люди из поселка Верхнебаканского, сел Гайдука, Кирилловки, из ст. Раевской. Пока мы едем в Верхнебаканский, правоохранители вводят меня в курс дела.
— Когда отбывшие срок за тяжкие и особо тяжкие преступления заключенные выходят на свободу, за ними еще какое-то время наблюдают блюстители закона. Обязательно следят за поведением бывших воров, грабителей, педофилов и убийц. Согласно решению суда эти категории граждан не имеют права в течение установленного судом времени появляться на улице с 22-23 вечера до 6 утра. В период административного надзора им запрещено находиться в местах проведения массовых мероприятий, выезжать за пределы города или края. На некоторых этот запрет накладывается на 2-3 года после освобождения, для других срок больше — как решит суд, — пояснила врио начальника отдела административного надзора УМВД России по г. Новороссийску майор полиции Ирина Пульная. — В Советском Союзе присмотр за бывшими заключенными был предусмотрен законодательно. Потом его упразднили, но с 2011 года возобновили.
Чик-чик, и кассу взяли!
Полицейский автомобиль подъезжает к старой многоквартирной двухэтажке, где живет уже трижды отсидевший за убийства гражданин. В 22.00 он должен быть дома, но свет в его окнах не горит.
— У него нет воды и электричества, за них он давно не платит, и его отключили, — поясняет инспектор отдела административного надзора УМВД России по г. Новороссийску лейтенант полиции Константин Гречан.
Едва мы входим в подъезд, в нос ударяет резкий запах нечистот. На лестнице между первым и вторым этажами лежит пьяное тело.
— Владимир Степанович, почему в 22.20 еще не дома? — нарочито грозным голосом спрашивает полицейский.
Тело вдруг вскакивает, поправляя спадающие штаны, и от резкого рывка падает на лейтенанта. Тот привычным движением ловит зловонного дядьку и пытается поставить его прямо. Но, увы.
— А я еще просто не дошел, — заплетающимся языком объясняет свое отсутствие дома мужчина. — Вот. Иду.
И бывший заключенный начинает ползком взбираться по ступеням подъезда. За его действиями молча наблюдает рейдовая группа. Вдруг в тишине подъезда слышится характерное пощелкивание фотоаппарата: «чик-чик», «чик-чик». Это один из сотрудников полиции снимает его на фотокамеру. Услышав этот звук, подшефный, вваливаясь в собственную квартиру, затягивает песню:
— «Оп-па-а-а! «Чик-чик, и кассу взя-я-я-яли».
Мы заходим следом, дышать тут трудно из-за ужасного запаха нечистот и гнилой картошки. Видимо комната одновременно служит жильцу и кухней, и спальней, и туалетом.
— Владимир Степанович, вы сейчас где-то работаете? — задает вопрос Гречан.
— Нет, сейчас нет, — икая, признается собеседник. — А до этого работал. Да. Все для женщин делал. Ну все-е-е!
— Где же вы работали? — не могу не задать вопрос мужчине. Ужасно любопытно, что мог делать для женщин этот товарищ.
— Так, по городу цветы сажал. Озеленял! — поясняет он.
Мы выходим на улицу и садимся в автомобиль. Полицейские рассказывают, что первое преступление мужчина совершил, нанеся увечье сыну соседки, тоже не совсем благополучному элементу. Тот через какое-то время умер. Теперь Владимир Степанович живет на одной лестничной площадке с матерью умершего, которая его жутко ненавидит и периодически избивает сковородкой. А побитый зек регулярно звонит лейтенанту Гречану и просит повлиять на буйную старушку.
Жизнь в конуре
— Сейчас мы едем проверять, чем в 23.00 занимается человек, отсидевший в свое время за убийство и изнасилование несовершеннолетнего ребенка, — обозначает маршрут Гречан.
— А где же он живет? — вздрагивая, уточняю я.
— А нигде. Он — бомж. Спит в железной коробке, у которой частично нет крыши, на заброшенном земельном участке в Кирилловке. Иногда даже умудряется подрабатывать в лесхозе. Но потом все пропивает, — говорит полицейский.
Машина останавливается у лесополосы, в которой журчит ручей. Там, по словам правоохранителей, иногда моется их подшефный. Мне выдают фонарик, и я, по колено в мокрой траве, ночью, иду искать отбывшего срок убийцу и педофила. Страшно жутко!
— А вот и он, — Константин Георгиевич подводит к железной коробке, когда-то, возможно, служившей гаражом. — Спит, похоже.
В гараже на земле лежит мужчина, возраст которого определить невозможно. Полицейский светит на него фонариком, тот просыпается и начинает бурчать.
— Господи! Что у него с лицом-то? — вздрагивают участники группы.
На нас смотрит какая-то нечеловеческая морда, распухшая от выпивки, драк и укусов насекомых.
— Подрался, — поясняет бомж.
Я осматриваю конуру и делаю заключение: пьяный певец блатных песен из Верхнебаканского по сравнению с этим преступным элементом живет просто в пентхаусе. Кстати, этому бомжу предлагали место в местной ночлежке. Но он отказался, не согласившись жить бок о бок с... бомжами.
Таких «персон» проверяют особенно часто.
Ангел в тюбетейке
Следующий подшефный — Андрей с улицы Видова — в свои 20 лет успел побывать за грабеж в местах не столь отдаленных. В 23.30 он открывает дверь и сонным голосом здоровается.
— Этот подшефный один из тех, кто, надеюсь, никогда больше не набедокурит, — отведя меня в сторону, поясняет Ирина Пульная. — Вообще, наши наблюдаемые, на мой взгляд, делятся на две категории: те, кого ничем не исправить, и те, кто попадет за решетку по глупости. Андрей один из таких. Он не злостный хулиган, работает, помогает родителям, всегда по вечерам дома. Сейчас хлопочет о смягчении ограничений, чтобы ему разрешили по вечерам дома отсутствовать.
— Зачем? — уточняю я.
— Вдруг жениться надумает! А как жениться, когда полицейские все проверяют и проверяют? — шутит Пульная.
Спортсмены ночью сидят дома
Последним в ночном рейде мы отправляемся к парню, попавшему в заключение за кражу. Он — профессиональный боксер, работает, участвует в соревнованиях. Попадать в неприятности больше не собирается. Так молодой человек пояснил лейтенанту Гречану, который поднял юношу с постели около часа ночи.
— Смотри у меня, не попади в историю, — на прощанье мирно грозит парню полицейский.
Автомобиль направляется развозить участников рейда по домам.
— Всего в городе 96 человек, которые состоят на учете после освобождения из тюрьмы, и которым судом установлены ограничения. Из наблюдаемых 32 человека проживают в Приморском районе, — рассказывает Ирина Пульная. — Не все послушны, есть те, кто кидаются на полицейских в пьяном угаре, не ночуют дома. За два нарушения мы отправляем их в места не столь отдаленные. Раздражение некоторых я могу понять. Бывших заключенных проверяем не только мы, но и участковые, другие подразделения полиции. Бывает, что человеку завтра на работу, а его несколько раз за ночь дергают. С 16 по 26 августа на территории Новороссийска вообще проходила операция «Надзор», в рамках которой надзорные функции были особенно усиленными. Но ничего не поделаешь. После совершенного преступления будь добр доказать людям, живущим с тобой по соседству, что ты не опасен для общества.
По словам Ирины Николаевны, в Новороссийске в 2012 году из 75 состоявших на учете бывших заключенных снова в тюрьму отправились лишь трое. Неплохой результат, но требуется выйти на нулевой рецидив. Так что моим спутникам по ночному рейду работать и работать...
Лина ГРИЦЕНКО.
